Воландград

Когда у романа есть приставка «великий», к любой его постановке или экранизации стоит относиться с особой осторожностью. Но что мы представляем при слове «великий»? Определенно, что-то многослойное, слишком сложное для однозначного прочтения. Любой текст с таким ярлыком обречен на священную неприкосновенность и вместе с тем на идеализацию представления о нем. Правда, у каждого в голове роман свой в итоге, но это мелочи жизни.

К «Мастеру и Маргарите» Михаила Булгакова часто ставят приставку «тот самый», потому как многочисленные попытки экранизировать текст сталкиваются с проклятием «нехорошего романа», сулящим странные происшествия. В Британии есть та самая пьеса «Макбет», также связанная с суевериями, идеализацией и мистификациями, а у нас — тот самый роман.

Проблема адаптации произведения такого размаха еще и в том, что невозможно охватить абсолютно все грани смысловых и сюжетных слоев (особенно за два с половиной часа, заданные форматом). Да и надо ли? Лучше все же не мучить истерзанный труп классики в эпоху метавселенных, а отойти от книги на приличное расстояние. Михаилу Локшину и Роману Кантору действительно удалось создать собственную вселенную Булгакова, основанную не столько на «Мастере и Маргарите», сколько на эпохе писателя, его философии и авторской интерпретации реальности.

Назови меня другим именем?

Как говорится, как корабль назовешь, так он и поплывет, поэтому афиша со знакомым названием, да еще и с приставкой «по великому роману» как будто накладывает на рядового зрителя ложные ожидания, а на фильм — ложные обязательства. Безусловно, решение сменить «Воланда» на «Мастера и Маргариту» понятно с точки зрения широкого проката. Здесь стоит и вспомнить предыдущий фильм Локшина и Кантора — «Серебряные коньки», снятый по мотивам одноименного романа американской писательницы Мэри Мейпс Додж. Как история о брате и сестре в Голландии XIX века становится «Титаником» на льду Российской империи, зрителей в общей массе не волнует, потому как книга эта не имеет такого культового статуса. И все же назвать новый фильм рукописью, которая не горит по сей день, скорее всего было правильным решением.

«Мастер и Маргарита» все еще строится на каркасе сюжета романа, отбрасывая необязательные для задумки создателей части. Фильм, по своей сути, сон во сне Булгакова, который пишет свою книгу, растворяясь в Мастере и воображая своего нового знакомого-иностранца (почти Курцио Малапарте) загадочным Воландом. Евгений Цыганов, традиционно играющий усталого интеллигента, но с трагичным надломом, даже выглядит как Булгаков в своем костюме-тройке с бабочкой и в шляпе. Как и пьесы Михаила Афанасьевича, «Пилата» нашего лирического героя снимают с репертуара, а самого автора подвергают унизительному процессу изгнания из Союза Писателей. В не-Мастере Цыганова угадывается и другой полуавтобиографический персонаж — безумный Максудов из «Дьяволиады».

Как похорошела Москва при Воланде

Нельзя сказать, что и его действительность реальна — этот не-Булгаков живет в Москве антиутопической, тщательно нарисованной с помощью компьютерной графики. Гигантские небоскребы, арки и звезды, бесконечные Патриаршие, Дворец Совета, словно пирамида со статуей фараона-Ленина, уходящая далеко в небеса (на месте Храма Христа Спасителя)… Архитектура совершенно неузнаваемая, и в то же время знакомая по нереализованному Генплану 1935 года. Монументальность, сталинский ампир и космические размеры: по сравнению с по-настоящему имперской архитектурой и человек, и воображаемая нечисть кажутся лишь букашками на идеально уложенной московской плитке.

Столица мира Москва или Третий Рим, Четвертый… Называйте ее как хотите, она все равно закономерно сгорит в самом конце, чтобы восстать из пепла более земной и менее безумной.

Дьявол в деталях

Не Москвой единой поражает фильм, но и особым вниманием к деталям. Чего только стоят костюмы, созданные художниками Галиной Солодовниковой, Ульяной Полянской и Денисом Лищенко — они вдохновлялись и советской модой 30-х, ар-деко, и стимпанком. Футуризм, обращенный в прошлое, — вообще идеальное описание мира «Мастера и Маргариты». Маргарита Юлии Снигирь — изначально потустороннее создание в фиолетовых одеждах, она олицетворяет влюбленность автора в смерть и обреченность, и поэтому становится идеальной королевой бала Сатаны.

Фигура Воланда — отправная точка времени, потому как он и чужестранец, и вечный спутник человечества. Немецкий актер Аугуст Диль, знакомый русскоязычному зрителю в основном по ролям эсэсовцев, мастерски меняется из харизматичного иностранного агента, следующего за не-Булгаковым, в дьявола-искусителя и покровителя Маргариты. Эстетика Сатаны и его свиты наполнена египетскими мотивами, и вместо трости с пуделем таинственный гость из Преисподни носит с собой скипетр с головой Анубиса. Как и в «Серебряных коньках» в некоторых кадрах и деталях одежды и декораций скрываются фигуры, напоминающие циркуль и наугольник. Прочтение романа Булгакова с точки зрения гностицизма и масонства давно уже стало одним из самых популярных, поэтому неудивительно, что создатели решили сделать легкий кивок в эту сторону.

Эскапизм рифмуется с…

Видение Локшина и Кантора, конечно, придется по вкусу далеко не всем. На первый взгляд от романа остаются лишь трагическая история любви и пара сцен с закадровым цитированием, но следование фабуле — не самое главное. Эстетика фильма мрачна и лишена злого булгаковского юмора, свита здесь — всего лишь иллюзия воображения, которая быстро улетучивается. Писатель получит покой лишь на бумаге, нечисть осуществит возмездие разве что только в ваших фантазиях. В реальности эскапизм запрещен так же, как и Верник в платье. Антиутопия догонит вас после выхода из кинотеатра и заставит вернуться в механизм идеального общества. Проделана ли большая работа? Да, наверно. В хорошем или плохом смысле — решать каждому.