«Воланд — это катализатор»

Иван: Для того, чтобы сделать качественный материал, нужно раскопать то, что закладывал автор. В моем спектакле фабула и сюжет перенесены из романа, но мы изучали много материала про свиту Воланда. Отталкиваясь от этого, мы фантазировали: когда появился Азазелло, в каком веке к Воланду прилип Кот. Воланд ведь не собирал их как на кастинге: «Ты, ты и ты — за мной». Мы придумали, что первым в его команде появился Коровьев, а Гелла оказалась с Воландом в самый последний момент, потому что ему нужно было, чтобы кто-то поддерживал порядок в доме.

Александр: Если говорить про описание внешности, которое невозможно воспроизвести, то помогла решить этот вопрос замечательная команда театра. Но не с первого раза — образ получился выстраданный.

Александр: Пришлось отказаться от распространенного мнения, что Воланд — это злой волшебник, который пришел сюда вершить расправу над всеми грешниками и неугодными ему людьми. И от позиции, что он — царь справедливости, который бесстрастен и воздает по заслугам. Что он суровый, но какой-то добрый внутри. В какой-то момент пришло понимание, что сам Воланд ничего не делает: ни в книге, ни в спектакле. Воланд очень сложно получался, мы работали почти целый год.

Иван: Девять месяцев. Он [спектакль] для нас как ребенок.

Александр: Это катализатор. Его присутствие обостряет ситуации, которые должны или могут произойти.

Иван: Нет, конечно, дело было не только в молодежи. Я очень люблю актуализировать вещи. Художник вообще не может делать спектакль в вакууме, не обращая внимания на то, что происходит за окном. У нас развивается искусственный интеллект, но «проблемки» те же, что поднимали писатели и сто, и двести, и даже две тысячи лет назад. И мне было интересно посмотреть на эти «проблемки» в сегодняшнее время, поискать, кто эти персонажи сегодня. Тот же Берлиоз — [в романе] он был председателем МАССОЛИТа с огромными связями. Но сегодня нет никакого МАССОЛИТа, поэтому я начал искать, у каких людей есть связи, деньги, возможности и успех. И нашел [Берлиоз в спектакле — олигарх. — прим. автора]. Мне хотелось показать и сегодняшнюю Москву. Мы поняли, что это огни, много стекла и пластика, все сверкает и блестит — так появился наш лайт-бокс. Это главное. А классика тем и прекрасна, что ее нельзя испортить.

Александр: А Воланд не меняется. Это и интересно: Воланд и свита — это явления, которые проходят сквозь тысячелетия, даже не сквозь века. Их адаптировать к нынешнему времени особо и не приходится: люди остались те же, грехи остались те же. Поэтому и дьявол остался тот же.

Александр: И с человечеством что-то происходит. И Воланд, как дух, который в каком-то смысле обслуживает человеческие страхи, тоже смотрит и видит, что если раньше для того, чтобы согрешить, нужно было пройти духовный путь исканий, в чем-то разочароваться, обратиться за помощью к какой-то большой силе, то сейчас все грешат направо и налево. Это норма, причем общественная норма. И если какой-то человек не воспользуется возможностью немного согрешить, во многих ситуациях от своих друзей и знакомых он получит фразу: «Ну ты и дурак! Никто бы не узнал — надо было делать».

Иван: Я отчасти соглашусь с Сашей в том, что Воланд — черт, дьявол и сатана, что он был, есть и будет, но с ним тоже могут происходить какие-то изменения, продиктованные ситуациями в мире. Мы долго общались с Сашей на эту тему: как играть того, кто очень долго живет? Воланд не привязан к какой-то эпохе, и его уже ничем в этой жизни не удивить, хотя Воланд, конечно, поражается, когда мы, люди, что-то такое отчебучиваем. В этом плане было интересно, сложно и тяжело делать персонажа, который столько жил и будет жить. И мы искали мотивы его поступков, потому что сегодня дьяволы уже не нужны. У него нет заказов! Вчера он был монополистом в тренде, а теперь у него появились конкуренты: мелкие дьявольские конторы, большие, самозанятые дьяволы. Но ему надо на что-то жить, еще и свиту на что-то содержать. А жить он любит на широкую ногу. Но главное, что мы с Сашей нашли сразу: бессмертие — это самое страшное, что может быть с человеком.

Александр: Да, интересное было мероприятие.

Александр: Наверное, все вместе. Начиналось это как часть промо-кампании, а в результате, людей удалось разделить на тех, которые включались в общение, которые сторонились — такие «мне ничего не надо, не трогайте меня» — и на тех, кто верил, узнавал произведение и хотел пообщаться с нами. Получилось очень интересно. У нас даже была одна девушка, которая поверила и очень сильно испугалась. Это выяснилось случайно, потом мы успокоили ее, пригласили на спектакль. Но эта история показала, что люди готовы верить в магические силы до сих пор, несмотря на электробусы, электросамокаты и телефоны.

Александр: Люди, которые сидят в зале, стали для нас более живыми. Вот это те же самые люди, и они пришли в театр Варьете.

Иван: Главное, что я могу посоветовать — это наша премьера «Доктора Фауста» в конце апреля. Тема дьявола меня не отпускает, но это будет немного другой спектакль. Он будет более актерским, каких-то штучек, которых я понапихал в «Гастроль» будет по минимуму. Спойлер, Саша будет играть Господа Бога. Там и отмолим все наши грехи (смеются).
Еще у нас почти готов сайт Театра Москвы, где будет много информации о нас и наши архивные спектакли.

Александр: Я, конечно, тоже приглашаю на «Фауста». Репетиции увлекательные, вопросов не меньше, а может и больше. И я еще раз приглашаю всех на «Гастроль Воланда»: тех, кто не был, и тех, кто был на первых спектаклях, потому что спектакль меняется, развивается. Это замечаем и мы, и наши зрители. А что почитать? Есть увлекательная книга про символизм «Двойник» Жозе Сарамаго. И по ней же снят интересный фильм [«Враг», 2013 год. Режиссер — Дени Вильнев. — прим. автора].

Иван: Я всегда сначала рисую спектакль в голове, у меня форма немного опережает содержание. Поэтому изначально у меня появилась картинка: темно, герои уходят. Хореограф подсказал сделать притормаживание. И с помощью музыки потом это получилось связать с темой веры. Также было и с рыбой, она родилась от формы. Изначально мне захотелось огромного зверька в спектакль, и я придумал рыбу. А потом она обросла религиозным смыслом.

Александр: Создателя. То, как его понимает каждый человек. Это что-то первородное, самое большое, что может себе представить человек, и результатом которого он является.

Александр: Мы, кажется, об этом ни разу не разговаривали (смеется).

Иван: Мы немного обсуждали это в начале репетиций. Поскольку в спектакле нет линии Иешуа, так мы ее задеваем по касательной. Но у меня интересовались зрители: одному человеку я даже скидывал статьи в интернете на эту тему. Круто, когда после спектакля зритель покопает, поразмышляет и узнает что-то новое.