Блестящая дискотека в восточных тонах

Вся содержательная часть постановки «Али-Баба и разбойники» «Невидимого театра» вызывает исключительное узнавание — сюжет почти одноименной сказки известен с детства и музыка знакома по советскому аудио-спектаклю (да и актеры проекта на мой бесчисленный поход кажутся уже почти родными). Чтобы освежить и украсить привычный сюжет, режиссёр постановки Таисия Вилкова в буквальном смысле рассыпала поверх блестки, пригласила в сказочную Персию живой оркестр и примешала к восточной атмосфере эстетику российских нулевых.

Получившаяся недетская сказка поражает сразу все органы чувств, ответственные за восприятие театр, — музыка оглушающе звучит, герои танцуют и поют, золотой дождик переливается на стенах, а проектор демонстрирует то солнце, то внезапно караоке-строчки от одной из песен. Спектакль настолько яркий, что даже музыканты одеты в соответствии с заданным настроением: клавишник — в красной шубе, саксофонист — в тюбетейке, а скрипачка — и вовсе как одна из разбойников. Могло бы быть слишком, но все вместе атрибуты и актеры постановки образуют драйвовый хаос, из которого выхватываются понятные истины: добро побеждает, любовь превыше всего, щедрость вознаграждается и далее в том же духе.

И все же пестрые вайбы «Али-Бабы и разбойников» — это взгляд на восток с приличной столичной дистанции. Аутентичные национальные ковры оказываются заменены знакомыми красненькими, что обычно висят на стенах, а Али-Баба вместе с братом щеголяют в почти модных спортивных костюмах (на одном из них — огромная надпись Russia), в которых они напоминают предпринимателей прямиком из 90-х. Кроме того, добрая половина героев на сцене разговаривает с около-карикатурным и уже не очень смешным восточным акцентом, будто персидская обстановка скорее пародируется, чем действительно воплощается. В конечном итоге спектакль балансирует на грани между китчем и кринжем, попеременно склонясь то в одну, то в другую сторону — зрителям, впрочем, в обоих случаях ничего не остается, кроме как отпустить ситуацию и дослушать песню.

В какой-то момент практически все персонажи оказываются объединены общим танцем, а проекция солнца сменяется на блестящий диско-шар, и «Али-Баба» будто бы превращается из спектакля в безумную дискотеку с диковатым дресс-кодом. Условно злые разбойники сохраняют в голосах и повадках что-то жестокое, условно добрые персонажи смотрят на зрителя через пелену собственных доброты и наивности, но все они одинаково поддаются задорным мотивам и несколько позволяют веселью управлять собой. И если вы умеете в нужной степени расслабляться и временно отбрасывать в сторону все вопросы, замечания и дополнения, что возникают в голове по ходу просмотра спектакля, то и вам удастся присоединиться к этой карусели ярких эмоций — не физически, но психологически.

С рациональной точки зрения, «Али-Баба и разбойники» простой и понятный спектакль с бело-черной моралью и блестящим костюмами. Но, как говорит один из персонажей в самом финале постановки, «все, что непонятно, нужно дочувствовать». На долю чувств здесь приходится иррациональное ощущение единства и тепла, которое исходит от ненастоящего персидского солнца. И, может быть, караоке-строчки были нужны, чтобы зрители смогли подпевать — а на билетах стоит дописать, что у постановки есть дресс-код: пайетки, глиттер и немного безумной веселости в сумочке.