Большие страсти, особенная, полная дыхания юности трагедия, противопоставление «законов душевных и законов писаных» — древнегреческий миф о своенравной, мятежной Антигоне сегодня актуален как никогда. Владимир Киммельман и труппа театра имени Ермоловой поняли это и создали поистине живую и настоящую, а главное, понятную в наше время историю, заставляющую зрителей за один вечер пережить полный спектр человеческих эмоций.

Семейное дело фиванских царей, Эдипа и его детей, запутанное и сложное. Древнегреческие мудрецы постарались и создали из этой трагедии настоящий детектив. В самой постановке основная фабула вспоминается кратко, без интриги: когда зритель входит в зал, на сцене уже стоят декорации финала. Один актер пересказывает сюжет, пока другие разбирают и уносят грязное, поломанное и ужасающее убранство местных Фив — именно такое изображение древнего царства приходит в голову, когда тебе рассказывают о том, как сын убил отца, женился на матери, у них родились дети, он выколол себе глаза, его сыновья поубивали друг друга, а сестрам осталось только нести бремя этих крайне незаурядных семейных проблем.

Своенравной и пылкой Антигоне не раз напоминают о родителе, с раздражением и упреком называя ее «Эдиповой дочерью». Слишком рано лишившись покоя, разочаровавшись в старых устоях жизни, она устала отворачиваться от семьи только из-за прихоти окружающих. Маленькая царевна гордится быть наследницей смелого, гордого и такого же, как и она, потерянного отца.

«Антигона» в театре имени Ермоловой — спектакль о молодости. Героиня Дарьи Мельниковой сильно контрастирует на фоне остальных персонажей не только ярко-красным комбинезоном против черных рубашек и босыми ногами против каблуков сестры Исмены, но и своей выразительной манерностью в мире взрослых и взвешенных людей. Ее движения импульсивны и отрывисты, как у подростка, она часто мечется по сцене из стороны в сторону, не находя себе места и словно чувствуя неловкость. Антигона еще не знает все правила жизни, но уже не готова с ними соглашаться; герои же, принявшие свой рок, — слуги, стражники, родственники Креона, — чаще всего создают на сцене ритмические рисунки, все их действия подвластны определенной системе и исполняются под четкий такт унылого и зловещего метронома. Фиванцы не раз пытаются включить Антигону в подобные ритмические номера, но девушка всегда находит способ вылезти, избежать, разрушить стройную последовательность этих действий.

Это трагедия, потому что все персонажи, как и зрители, с самого начала знают, чем все закончится. Главная героиня знает, что ее казнят, оттого она и пытается, торопится как можно скорее изменить мир, пока у нее все еще есть возможность. Апофеозом юношеского бунта является сцена, ярко показывающая саму основу противостояния общества и Антигоны. В очередной раз доказывая свою правоту, Креон напоминает племяннице о ее возлюбленном, о том, какие планы о будущей счастливой жизни они строили и как ее стремления разрушают эту идиллию. Оказавшись в комнате с идеально белой икеевской мебелью, Антигона, нарядившись в белое бумажное платье, с любимым Гемоном начала проживать чистейшую, выбелено «счастливую», но такую безумную и цикличную жизнь. И если первые круги с одинаковыми действиями казались вполне приятными, а улыбки молодых — настоящими, то дальше, когда бумажное платье начинает рваться, у зрителя не остается сомнений, что такой исход не подходит маленькой Антигоне.

Центральная героиня показана особенной, ей невозможно не сопереживать. Однако этого состояния от зрителей добились вовсе не очернением и осквернением остальных персонажей. Импозантной Исмене с длиннющим конским хвостом тоже не позавидуешь. Да, даже ее появление вызывает улыбку, пускай над образом «глупой и самовлюбленной красотки» успел посмеяться каждый, но в спектакле она показана не столько эгоцентричной и трусливой, сколько уставшей бороться, уже не видящей смысла вставать на защиту своих идеалов. Она любила братьев, она любила Антигону и никого из них она не сумела спасти. В финальной сцене, где, измазавшись в грязи, Исмена бесцельно бродит по мертвому царству, зрители наконец осознают, что и на её долю выпало слишком много страданий.

Одним из самых интересных способов передать двойственность человеческих характеров является подбор одного актера на две роли, схожие в характере, но различные в статусе. Так, исполнители ролей Гемона, его матери и Исмены одновременно играют слуг и стражников, безвольных и запуганных, бездумно и безжалостно выполняющих все данные им поручения. Переключению с одного образа на другой актерам помогают их костюмы — усы на резинке и рабочая форма отличают их от древнегреческой знати, — но главный импульс, фактор, побуждающий к подобной смене, они находят во взаимодействиях с партнерами, в словах, жестах и ставших «чеховскими ружьями» предметах.

Важно, что спектакль поставлен на новой сцене. Это уютное, довольно интимное для связи актеров и зрителей пространство, так что будьте готовы к возможному взаимодействию: актеры появляются внезапно и выходят под свет софитов из-за ваших спин, некоторые эпизоды выносятся за пределы сцены, прямиком в зал, а царь Креон словно специально ищет глаза юных зрителей, чтобы свои слова Антигоне адресовать через них. Жутко под влиянием этой близости еще больше чувствовать себя участником действия. Ты никогда не знаешь, на чью бы сторону встал, потому что сочувствуешь и отчаянно решительному взгляду Эдиповой дочери, и уставшему, грузному правителю. Оба они заставляют смущаться, хочется отвернуться и начать оправдываться, почему в данный момент ты сидишь и ничего не делаешь. Но если во время просмотра спектакля у тебя есть объяснительный билет с номером сиденья, то твою жизнь за пределами театра ничего не оправдает.

Сценическое искусство обладает огромной силой. После посещения театра жить или хочется, или нет. «Антигона» Киммельмана точно относится к первому типу. Несмотря на безрадостный финал, на понятную обреченность всей трагедии, неутомимый и пылкий нрав фиванской царевны вдохновляет прямо сейчас пойти и совершить какой-нибудь подвиг. Глупый ли, нужный ли, но точно подвиг.