Сам Бранд заявляется как непримиримый, твердо уверенный в своей правоте, бескомпромиссный и отчаянный человек. Такой, за которым толпа идет беспрекословно. Такой, который своей верой заставляет прогибаться под себя изменчивый мир и за которым в час духовного бессилия хочется следовать. Почти фанатик, персонаж, любить которого необязательно, но эта сила духа, эта совершенная уверенность в своей правоте не может не восхищать и практически вынуждает согласиться с его правдой. Но вместо этого в спектакле мы получаем человека, который лишь делает вид, что знает, куда ему идти. И от этого рушится вся композиция – сложно верить в слова того, кто не верит в них сам.
И проблема совершенно не в том, что весь спектакль происходит многострадальный поиск смысла, нет. Проблема в том, что, несмотря на мнимую твердую уверенность главного героя в своей правоте, он все равно упорно ищет метафорическую истину. Ту самую, которая всю его жизнь лежит у него в кармане и, что самое страшное, он об этом отлично знает.
При просмотре возникает ощущение механического действа, смысл которого все – и актеры, и зрители – пытаются найти в процессе, но, к сожалению, ни у кого это не выходит. Нет, конечно, если у вас вдруг со студенческих лет где-то во внутренних карманах личности завалялся Синдром Поиска Глубинного Смысла (в простонародье СПГС), то самое время его доставать и врубать пятую скорость. Потому что спектакль ни к чему не ведет. Точнее, в какой-то момент может показаться, что круг замкнулся, герой пришел в ту же точку, с которой начал и в этом и был пресловутый Великий Замысел. Но нет. Великий Уроборос очередной раз промахнулся мимо своего хвоста и с завидным упорством начал жевать суровую нордическую скалу, по которой герой вновь начал карабкаться. Чтобы драматично потерять все, что у него осталось – себя самого.