Чужие слова

5 сентября в театре «Практика», в уютном переулке совсем рядом с Патриаршими прудам, прошла премьера спектакля «Чужие письма» режиссера Андрея Цисарука. Название — это не отсылка на одноименный фильм Ильи Авербаха 1976 года, это буквально переработка того же сценария Натальи Рязанцевой, только на более камерный, интимный манер.

Сцена отделена от зала небольшой светодиодной лентой и рядом парт, как рамка старого письма на тетрадном листочке, где ни в коем случае нельзя заходить за край полей. Это строгое правило на любом уроке русского и литературы — то, что написано на полях, не засчитывается и строго подчеркивается красной ручкой. В письме, которое перед нами, уже самая первая, выведенная аккуратным учительским почерком строчка вылезает за поля. Перед зрителям встает девушка (Вероника Вернадская) и дрожащим голосом сообщает, что она ударила девочку. Оказывается, что она пишет об этом своей старшей коллеге и все пытается подобрать слова, чтобы объяснить, как же так получилось, что учительница русского языка и литературы, носительница культуры, которая должна передавать эту самую культуру юным воспитанникам, ударила девочку. «Как научить их, что нельзя читать чужие письма?» — и зритель начинает читать очередное чужое письмо.

Учительница Вера Ивановна — классный руководитель 9 класса в сельской школе. И сегодня в подобных местах происходит иногда ситуация, когда классный руководитель заменяет маму для тех, у кого ее нет, а уж в Советском Союзе, на заре которого была утопическая идея о совместном воспитании детей, попечительство классруками своих неблагополучных учеников было повсеместным. Для Веры Ивановны ее особенной ученицей стала Зина Бегункова (Светлана Николаева). У Зины есть старший брат и вроде бы как мама, но по неозвученным причинам Зина не хочет ее даже видеть. Девочка сама по себе очень смелая, бойкая, может и мальчиков в классе отчитать, и на дискотеке с взрослым парнем отжечь, а потом — первая признаться ему в любви. Кажется, у нее много близких людей, но по-настоящему близкой она считает только свою учительницу, которая по доброте душевной разрешает Зине жить у нее и поит ее по утрам кофе со сгущенкой. Они и так уже будто бы семья, но девочке хотелось бы стать еще ближе, хотелось бы, чтобы Вера Ивановна вышла замуж за ее брата, но вот незадача: у Веры Ивановны уже есть молодой человек, художник из Москвы (Сергей Бескакотов). В их отношения мало кто верит, даже сама учительница, но тем не менее она бережно складывает все его любовные письма в ящик стола, впрочем, редко их открывая. Эти самые письма и становятся причиной разлада между Зиной и Верой Ивановной.

В название спектакля вынесено то, что он «камерный». Герои находятся так запредельно близко к зрителям, что их эмоции невозможно не считать и не перенять на себя хотя бы их малую часть. Когда Зинка злится на Веру Ивановну, эта злость наполняет собой всю крошечную сцену, как и разочарование и гнев Веры Ивановны в ответ. Незамысловатый по сюжету и совсем недолгий спектакль действительно становится важным исследованием на тему отношений ученика и учителя. Учитель — это тот, с кем мы проводим большую часть времени своего детства и юности, тот, от действий которого зависит и наше благополучие. Тут сложно отделить то, что учителя обязаны делать по отношению к своим ученикам, от того, что мы хотим, чтобы они делали. Тут возникает вопрос, могут ли вообще дети диктовать взрослым, что им делать, или высказывать пожелания. В персонаже Зины смешивается сразу несколько очень базовых эмоций, которые выплескиваются жгучим коктейлем. Тут и привязанность к Вере Ивановне как к единственной фигуре взрослого, которому она доверяет, и парасоциальные отношения, и желание тоже получить любовь, которая, кажется, есть у всех (а в первую очередь у того взрослого, которому Зина доверяет). В обоих составах Зину играют совсем молодые актрисы, которые все еще считаются за подростков, и они не понаслышке знают, каково это — быть пятнадцатилетней девочкой, которая переживает первую любовь и первое разбитое сердце. Получается очень искренняя репрезентация героини, которая еще лучше раскрывается вкупе с камерным форматом спектакля.

Строчки письма бегут, бегут и вот уже незаметно подходят к концу. Почерк снова забегает за поля, композиция замкнулась. То ли это была специфика пресс-показа, то ли задумка режиссера, но после просмотра целого спектакля также ощущаешь, что прочитал впопыхах написанное письмо с самыми честными эмоциями. Какие-то моменты истории пробегают слишком быстро (например, ключевой эпизод с собственно ответом на вопрос, почему нельзя читать чужие письма), какие-то словно растягиваются и могли бы быть чуть короче. Скорее всего (так как мы все-таки читаем чужое, Веры Ивановны, письмо), внимание зрителей специально концентрировалось на приятных для отправителя моментах и размывалось на неприятных.

Спектакль «Чужие письма» не делает акцент на прямой моральный вопрос «Можно ли читать корреспонденцию, которая принадлежит не тебе», он вообще не важен. Зато важны другие темы: взаимоотношения взрослого и ребенка, проживание первой любви, связь между учеником и учителем. Этот спектакль универсален и в то же время точен.