Танец с Мефистофелем

Десятого декабря в театре «LDM. Новая сцена» состоялась премьера мюзикла «Фауст» — приквела к ранее поставленному мюзиклу «Мастер и Маргарита». Постановка создавалась под руководством Ирины Афанасьевой, руководителя театра и автора режиссерской концепции, и Игоря Корнелюка, который написал всю музыкальную партитуру. Мюзикл сочетает в себе мистическую трагедию Гёте и искрометный юмор свиты Мефистофеля. Сюжет мюзикла разворачивается в нескольких эпохах, где Мефистофель заключает пари с Богом на душу Фауста.

Неудивительно, что ЛДМ всегда старается сделать акцент на зрелищности. В театре, аббревиатура которого расшифровывается как Life dedication to musicals, не стоит ожидать классических прочтений и оркестровок, а вот упора на эффектность и яркое сценическое действие — вполне. Задействованы как декорации, так и многослойные интерактивные экраны, часть действия начинается прямо в зале, а дорогое оборудование и дизайн сцены создают бродвейскую атмосферу.

Спектакль изначально представляет зрителя перед ярким столкновением двух противоположных сил: Света и Тьмы. Мефистофель, как воплощение зла, в русском прочтении обретает новую форму, благодаря особой манере исполнения. Он не только манипулирует событиями, но и действует как подстрекатель, искусно управляя судьбами героев. Его образ напоминает не просто демона, но стратегического игрока, чьи цели не ограничиваются физическим разрушением, а направлены на духовное падение.

Впрочем, мировоззрение Мефистофеля не представляет никакой загадки. С первых минут спектакля зритель погружается в атмосферу ужаса и хаоса, когда действие переносится в Берлин времен Второй мировой. В этом мрачном контексте управляющий Мефистофель становится первопричиной разрушений, которые обрушились на город. Кажется, выразительная пластика Игоря Кроля, который становится исполнителем главной роли, как нельзя подходит для этой сцены.

Впечатляющая визуальная сила и ужасающие ряды видеопроекции контрастируют с глубокими смыслами, затрагивающими социальные и исторические контексты, включая коллективную травму. Спектакль не только демонстрирует физическое разрушение, но и исследует психологические последствия войны, заставляя зрителей задуматься о цене человеческой жизни и моральных дилеммах, возникающих в условиях глобального конфликта.

Фауст в исполнении Антона Авдеева представлен как «человек дождя» — образ, связанный с расстройствами аутического спектра у людей, которые обладают выдающимися талантами в различных сферах, например, в математике или искусстве. Это становится очевидным уже в первой сцене, когда маленький Фауст отчаянно-крепко держит свою картину с изображением Маргариты, как будто она — единственное, за что имеет смысл держаться в его мире.

Странный жест Фауста, когда он трет запястье о щеку, также подчеркивает его инаковость. На предпоказе спектакля зрители задавали вопросы о корректности такого решения, на что Ирина Афанасьева ответила открыто и исчерпывающе: «Вас это смущает? У меня сын с РАС, меня это не смущает». Кстати, маленького Фауста играют две талантливые девочки — Дарина Борискина и Александра Михайлова. Их исполнение добавляет глубины персонажу, показывая его уязвимость и стремление к пониманию. Каждая из них привносит свои уникальные черты в образ Фауста, что позволяет зрителям увидеть многообразие внутреннего мира героя.

Контрастные приемы становятся важным элементом структуры мюзикла, присутствуя на протяжении всего спектакля. Особенно ярко это проявляется в сцене, когда уже взрослый Фауст переносится в эпоху Ренессанса. С первых минут зрителя охватывает ощущение тревоги: ансамбль, скрытый под масками, и музыка, нагнетающая атмосферу, отсылают к чему-то совершенно хтоническому. Однако этот мрак резко сменяется полной противоположностью — заводной песней и яркими плясками ансамбля, вносящими неожиданный элемент легкости. Практически сразу же взгляд цепляется за Валентина (Никита Алексеев) — одного из самых радостных и хаотичных персонажей, для которого ничего не стоит спонтанно чмокнуть героя в щеку, «поскакать» на ком-то из ансамбля или позволить себе небольшую шалость.

На протяжении всего мюзикла ярко прослеживаются отсылки к Мастеру и Маргарите, одной из которых становится появление свиты Мефистофеля. Режиссёрский приём насыщен иронией: на экране видеопроекций сменяются изображения известных деятелей искусства и науки, создавая провокационную игру с культурными и историческими образами. В конечном итоге выбор Мефистофеля останавливается на свите из Мэрилин Монро (Мария Мукупа), Чарли Чаплина (Павел Коченевский), Альберта Эйнштейна (Руслан Давиденко) и самого Уильяма Шекспира (Олег Калабаев).

Роль свиты особенно ярко проявляется в сцене, когда герои поочередно уговаривают Фауста подписать контракт с Мефистофелем. Несмотря на то что Фауст совершает этот шаг ради любви и стремления к близости с девушкой, встречу с которой ему дарит нечистый, сама сцена выглядит достаточно инферально. Герои поочередно подходят к Фаусту, исполняя текст либретто, который говорит сам за себя:

«Свободе тела душа мешает,

Продай нам смело,

Начни сначала,

Тебе понять надо бы,

Её продать надо бы,

И жить тебе станет легко.»

Присутствие демонического усиливается тем, что Фауст добивается любви своей возлюбленной не своими силами. Его жест рукой, отсылающий к особенностям человека с РАС, становится ключевым элементом режиссёрского приёма. Мефистофель, повторяя этот жест, занимает место Фауста, внося изменения в его действия. Это символизирует вмешательство Мефистофеля в судьбу героя и подчёркивает тёмную сторону его выбора.

Евдокия Малевская, исполнившая роль Маргариты как в Фаусте, так и в одноименном спектакле, кажется, как никогда лучше подходит для этой роли. Её образ воплощает лёгкость, почти детскую наивность, что делает её буквальным воплощением картины Фауста, которая для других была лишь романтизированным идеалом. Однако героиня не остаётся статичной, и в её исполнении мы видим глубокие трансформации. Маргарита раскрывается не только в своей невинности, но и с страстно-чувственной стороны, а затем, под давлением рока, отрекающейся.

Цветовая партитура спектакля динамично меняется от сцены к сцене, красочно трансформируя сценическое пространство. Переходы в насыщенные красные и синие тона подчеркивают эмоциональные состояния персонажей и атмосферу происходящего. Лишь в редких моментах сцена стремится к полному затемнению, привлекая зрителей к ключевым событиям и внутренним переживаниям героев. Подвижные декорации позволяют преобразовывать сценическое пространство и создавать символические ряды, многие из которых будут понятны уже в финале спектакля.

Видимо, из-за ориентации на предшествующий репертуар театра, зрители ожидали увидеть Ивана Ожогина в роли Мефистофеля. Это ожидание вполне понятно, но если рассматривать образ Мефистофеля как трикстера, выбор в пользу Игоря Кроля с его выразительной и угловатой пластикой, высоким голосом и мелодичным тембром кажется особенно точным. Кроль мастерски управляет напряжением в сценах, таких как эпизод взаимодействия с живым существом (кем именно, зритель узнает в процессе просмотра). и открывает новые возможности для интерпретации образа Мефистофеля как части той силы, что вечно желает зла, но совершает благо.

Складывается интересное переосмысление классической фабулы, пронизанное иронией, яркими красками и глубокими подтекстами, которые найдут отклик у зрителей разного возраста. Получился не только зрелищный мюзикл, но и своего рода сатира на человеческую нравственность. Спектакль красочно иллюстрирует дуальную природу двух миров, где одно понятие может быть подменено другим, а абсолютное зло оказывается мифом — даже падший ангел способен на любовь.