Война, мир и плотские утехи

Спектакль Олега Липовецкого «Лисистрата» в театре «Шалом» — это не просто очередная интерпретация древнегреческой комедии. Это театральное высказывание на злобу дня, своеобразная культурная акция, в которой идея «Шалом» — «мира» — становится не символом, а действием. «Лисистрата» в «Шаломе» — спектакль-химера, сплав архаики и современности, где античные темы и архетипы обретают новые смыслы. Зритель будто попадает в театр на грани реальности и метафоры: то смеется, то замирает, то чувствует, что смеяться — стыдно, а потом — что необходимо.

Комедия Аристофана «Лисистрата», написанная в 411 году до нашей эры, во времена Пелопонесской войны между Афинами и Спартой, — одно из первых и самых дерзких антивоенных высказываний в мировой литературе. Ее сюжет строится на радикальной и в то же время гениально простой идее: афинянка Лисистрата собирает женщин всей Эллады и предлагает им устроить сексуальную забастовку — отказать своим мужьям в близости до тех пор, пока те не заключат мир. Это протест без оружия, но с мощнейшим психологическим воздействием. Комедия полна остроумных диалогов, фривольных сцен, политической сатиры и удивительного по силе гуманистического посыла: если мужчины не способны остановить войну, это сделают женщины — ради любви, жизни и будущего. Несмотря на древний контекст, пьеса остается пугающе актуальной, а ее механизм — удивительно действенным даже в современном театре.

Хореография Ильи Оши и пластическая режиссура Батраза Засеева превращают театр в пространство игры, но не легкомысленной, а наполненной глубоким подтекстом. Язык тела здесь — язык протеста, желания, тревоги, силы. И даже акробатические номера Лисистраты (Елизавета Потапова) не просто впечатляют техничностью, но передают эмоциональные состояния героини: бессилие слов, отчаяние, решимость.

Удивительно, насколько точно и слаженно работает актерский ансамбль. Тут нет второстепенных ролей: каждый персонаж имеет свой голос и пространство, даже если это всего один выход. Женские персонажи — яркие, разные, узнаваемые. Лисистрата у Потаповой — не бронзовая статуя, а живой, внутренне ранимый, но невероятно стойкий человек. Ее финальный монолог — добавленный в спектакль текст, где взрослая женщина вспоминает себя девочкой, ждущей отца с войны, — становится ключом ко всей постановке. Это момент настоящего театра, когда публика замирает не от эффекта, а от боли и правды.

Среди мужских персонажей особенно выделяется Евгений Овчинников, создавший образ спартанки Лампито — гротескный, смешной, мощный и по-женски харизматичный. Это редкий случай, когда кросс-жанровая игра не уводит в фарс, а добавляет глубины. И, конечно, Хор в лице Сергея Шадрина — настоящее режиссерское украшение. Он не просто соединяет сцены, но создает ощущение театра внутри театра: играя с публикой, он подталкивает зрителя к рефлексии, нарушая привычную дистанцию между залом и сценой

Музыкальные номера — неожиданные, порой дерзкие, но всегда уместные. «Позвони мне, позвони» в исполнении древнегреческого «божка» под фонограмму из фильма «Карнавал» вызывает смех и легкую растерянность — это не только момент культурного шока, но и глубокий образ: тоска по утраченной близости, по простым человеческим жестам любви.

Художник по костюмам Яна Глушанок создала визуально сложный и одновременно легкий образ мира спектакля. В ее работах античность не реконструируется буквально — она переосмысляется. Хитоны соседствуют с панковскими ирокезами, венки — с кроссовками, античные атрибуты — с бытовым пластиком. Этот визуальный разнобой не выглядит небрежным — наоборот, он подчеркивает мысль: мода и внешний облик меняются, но суть человеческой натуры — нет.

Декорации спектакля (поле из шлемов, канистр, костей и чашек) создают ощущение постапокалипсиса. Это не музей древнего мира — это наша сегодняшняя свалка, место, где все перемешано: прошлое, настоящее, война, быт, желание и страх.

Спектакль в «Шаломе» не просто антивоенный — он феминистский. Женщины в нем — не просто соблазнительницы, а носительницы здравого смысла, стратеги, лидеры. Они не идеальны, не безупречны, но именно в этом — их сила. Вопреки желанию, тоске, одиночеству, они сохраняют верность общей идее: остановить войну.

Лисистрата — яркий образ женщины-лидера, чье лидерство построено не на подавлении, а на ответственности. Ее монолог — квинтэссенция той идеи, что у каждого протеста есть личная основа. Война — это не только государственные интересы, но и разрушенные семьи, сиротство, слезы девочки, которая ждет, но не дождется. И этот человеческий, нежный момент на фоне шуточной битвы полов звучит особенно пронзительно.

Несмотря на серьезную тему, спектакль невероятно смешной. И смех этот — не поверхностный, а освобождающий. Он позволяет говорить о тяжелом легко, без назидательности. Он обезоруживает. Именно в этом — мудрость Липовецкого как режиссера: не загонять зрителя в чувство вины, а дать почувствовать, прожить, осознать через веселье и радость. Каждая сцена наполнена ироничным театральным изобилием, но ни одна из них не кажется «ради шутки». Даже самая дикая эксцентричность работает на тему: война — это абсурд, и, может быть, только женщины, отказавшиеся от абсурдных правил игры, способны остановить ее.

«Лисистрата» в театре «Шалом» — это спектакль-провокация, спектакль-надежда, спектакль-праздник. Он говорит с нами языком смеха, тела, песни, шутки и боли. Он объединяет древнюю трагикомедию с сегодняшним миром, в котором его по-прежнему нужно защищать, в том числе — со сцены. И если где-то можно еще верить, что искусство способно остановить войну — то это здесь.