Отелло

24 декабря в Александринском театре состоялась премьера нового спектакля Николая Рощина по трагедии Шекспира «Отелло». Ранее на сцене одного из старейших театров России историю горестей венецианского мавра ставил Ростислав Горяев в 1993 году, поэтому новую версию от главного режиссера Александринки в театральном сообществе очень ждали. Стоил ли «Отелло» таких ожиданий?

Рощин решил рассмотреть перипетии шекспировской трагедии как детектив, предоставив зрителю роль беспристрастного судьи, перед которым по очереди будут защищать свои позиции главные действующие лица.

В академической среде есть такой термин – эффект Расёмона, названный в честь одноименного фильма Акиры Куросавы. Его суть в художественном произведении заключается в повторе одной и той же истории с разных точек зрения, порою полностью противоречащих друг другу. В идеале создатель не встает ни на чью сторону и дает зрителю право решать, кто же прав, а кто виноват.

Собственно, так и поступает Рощин в «Отелло». Первый акт дается Дездемоне (Мария Лопатина) и Отелло (Сергей Мардарь) (именно в таком порядке) на защиту, после антракта слово целиком и полностью берет Яго (Иван Волков). Каждый герой имеет свою правду и рассказывает ее, как этого требует его характер. Версия Дездемоны – эмоциональная, даже немного истеричная, в ней много символов, что крайне типично для поведения влюбленной девушки – придавать вещам большее значение, чем они имеют на самом деле. Ее Отелло – грубый, безразличный к молодой жене вояка, который в итоге душит ее в душевой кабине, поливая при этом не только водой, но и грязными оскорблениями. Они повторяются столько раз, что сидящим в зале зрителям становится невольно жалко бедную Дездемону. Интересно отметить, что только в версии Дездемоны Отелло отличается от других цветом кожи: на лицо и шею актера нанесен сложный грим, который смывается в заключительной сцене первый половины первого акта. Во время своего оправдания Отелло уже почти ничем не отличается от других внешне, акцент больше делается на его внутреннюю отстраненность от других.

Для Отелло все его окружение – враги. В Кассио (Тихон Жизневский) он видит манерного слабака, которому только и нужно, как забрать его Дездемону, которая, однако, тоже совсем не святая. Он постепенно разочаровывается в молодой невесте, что и приводит к трагической развязке, происходящей уже по канону в супружеском ложе. От счастья все скатывается по горке ревности в отчаяние.

Второй акт, как уже говорилось, посвящен главному интригану – Яго, который до этого появлялся на сцене сначала как молчаливый наблюдатель, потом – как добросовестный человек, который не терпит лжи и хочет открыть глаза несчастному Отелло. Теперь же он – король сцены. Правда, некоторые в зале подумали, что раз две главные стороны конфликта высказались, то спектакль окончен, и покинули зал во время антракта. Очень жаль этих зрителей, потому что именно версия Яго раскрывает весь спектакль. В ней наконец-то разрешается детективная интрига, поведение героев наконец-то становится понятным, и уже можно делать выводы, кто же все таки в этой истории виноват. И не факт, что Яго.

Вообще, подобное «расщепление» «Отелло» на части пошло на пользу пониманию трагедии. Как уже было написано ранее, в театре происходит суд. Рощин будто бы препарирует общее подсознательное зрителей. Ведь даже тот, кто не читал Отелло, знает, что был темнокожий мавр, была Дездемона, которой нужно было зачем-то молиться на ночь, и что этот самый мавр из-за ревности задушил эту самую Дездемону.

Не всегда зритель, наблюдая за общим ходом истории, спрашивает у себя: «А действительно ли Дездемона не давала поводов для ревности? А почему Отелло так легко поверил Яго? А какие были мотивы у этого самого Яго?» Эти вопросы появляются уже после прочтения, и гениальный драматург Уильям Шекспир оставил на них ответы между строк, передавая эстафету режиссеру, сможет ли он вытащить их на свет из «междустрочья» или нет. Ход с эффектом Расёмона раскладывает все по полочкам в головах зрителей, но не дает однозначный ответ, все-таки оставляя пространство для размышлений. Подумать будет о чем: при таком количестве информации о правых и виноватых задумываешься волей-неволей.

Николай Рощин – признанный сценограф, и в «Отелло» тоже не обошлось без интересной картинки на сцене. Она не блещет красками, зрителям показывается лишь серая стена с разными отделениями, которые герои открывают по необходимости, да пушка, которая выполняет также роль супружеской постели. Главная особенность – мультимедийный экран, к которому персонажи подходят и выбирают музыкальное сопровождение для своих действий. Получается, что не их ведет история, а они создают ее сами, так или иначе воздействуя на зрителя. Не обошлось и без уже известному по прошлым работам Рощина китча – например, кровавые коровьи тушки, которые сначала Дездемона упорно пронизывает копьем, а потом висит среди них в финале. Для неподготовленного зрителя это может вызвать минимум недоумение, но для поклонников Александринки это было вполне ожидаемо.

На сцене помимо главных лиц есть, если можно так назвать, резонер – фигура Шута в исполнении Елены Немзер. У него всегда есть что сказать на любую тему, начиная от чувств Дездемоны и заканчивая зрительницами, которые убежали за минуту до окончания спектакля в гардероб. Меткие шутки разбавляют откровенно угнетающую атмосферу всего действия и разряжают пафос.

Возвращаясь к вопросу в начале, стоило ли ожиданий? Кажется, вполне себе да. В «Отелло» не стоит ожидать каких-то революционных шагов для современного драматического театра, чего-то радикально нового, это хороший спектакль с необычной формой и интересной интерпретацией содержания, которая не оставит разочарованными ни поклонников Шекспира, желающих увидеть знакомый сюжет в новом прочтении, ни маститых театралов, ни туристов, пришедших в театр за приятным досугом.