попрыгунья

«Дай я пожму твою честную руку!» – не без скрытой иронии обращаются возвышенные натуры к врачу Дымову. Это обращение он заслуживает каждый раз, когда произносит столь же возвышенный, сколько и эти господа, монолог. Мне же хочется пожать руку всем работающим и служащим в театре имени Вахтангова, но без какого-либо намека на иронию, ведь трудолюбие и самоотверженность, как всегда, их не подводят!

Первый сезон без непосредственного надзора художественного руководителя театр начал амбициозно. Цель поставить более десяти премьер с учетом постоянного показа спектаклей текущего сезона как в родных стенах, так и на гастролях звучит, как вызов. Вызов, с которым им удается справляться! Вторая премьера сезона – вновь сотрудничество с молодым режиссером, но уже на Симоновской сцене, и с артистами основной, а не стажерской труппы – стала новым успехом.

Айдар Заббаров, не отставая от последних тенденций театра в целом и театра Вахтангова в частности, обратился к прозе Чехова, а не к драматургии. Рассказ «Попрыгунья» довольно краток, но не менее содержателен, чтобы постановка длилась почти два часа, абсолютно не отходя от чеховского сюжета и не превращаясь в «самовыражение». Режиссер предан классике, предан ее сути, предан самому театру, поэтому от начала до конца действия зритель ощущает этот трепет и уважение. Спектакль монохромен, в нем отсутствуют реалистичные декорации, а костюмы хоть и оставляют намек на историзм, остаются нейтральными; все вместе создает приятную, наперекор безрадостной теме уютную и стильную картину.

Система существования постановки очень проста и грациозна в этой простоте, ее понимание и принятие наступает с первыми же репликами главной героини. Ольга Ивановна в исполнении Евгении Ивашовой словно сошла со страниц сборника рассказов, и теперь ей предстоит самостоятельно поведать о своей истории. За ее плечами всегда остаются авторские строки, однако ответственность за них возросла вдвое. Летящая и потерянная, деятельная и посредственная, быстрая и бессмысленная, Ивашова не оправдывает поведения персонажа, но и не окрашивает ее в черный цвет, она дает зрителю возможность проникнуться судьбой девушки и решить для себя, почему и отчего все это произошло. Героиня находится в центре повествования, именно ей дана возможность обращаться к залу с полными горечи и сожаления монологами, намекающими, что ей, как и нам, уже известна развязка этой истории, что мы застали ее в момент воспоминания этих событий.

Сцена лишается «попрыгуньи» только на краткие эпизоды, когда контрастно беззаботной, вертлявой жизни девушки показывается мир ее мужа Осипа Дымова. Герой Яна Гахарманова не может не вызывать симпатию, он идеален! Без пафоса, без патетики, его Дымов действительно хороший человек, «великий, необыкновенный человек». Он страстно увлечен своим делом и работает, не щадя себя, потому что и не чувствует, что это работа, для него это призвание. Он не осуждает то, что не понимает. Он ни в коей степени не жертвенен. Дымов на сцене держится так естественно, что на фоне приспешников Ольги Ивановны и ее самой кажется единственным живым героем. Уверенный и стройный, как часы, именно Дымов с другом Коростелевым чаще всех занимаются сбором и разбором декораций. Они, как настоящие медики, не страшатся брать на себя обязательства и отвечают за них добросовестно.

Остальные персонажи уступают главенство супругам, но точно не уступают в обаянии. Друзья Ольги Ивановны, певец, музыкант и артист представляют собой ту самую худшую сторону мира искусства. Они мнимые творцы. Все, что им нужно – это богема; все, что они говорят – беспощадная бравада и оперирование художественными терминами и известными именами. Именно благодаря этим слащавым, праздным юношам я добрым словом вспомнила и поблагодарила свою поступающую в медицинский вуз сестру. Компания, для которой любое дело заканчивается сравнением стиля с «французским экспрессионизмом», а настроения с «Шопенгауэром», будет очень утомительной. Рябовский выступает лидером этой безнравственной группы. Скорее всего потому, что у него хватает силы воли совершать те поступки, о которых остальные лишь грезят. Неряшливо одетый, не принимающий норм этикета, художник не уважает никого и ничего, кроме себя, а за псевдотворческой маской скрывает низость души. Он обольститель и гуляка, а его художественные способности также ставятся под вопрос.

Последней (но не по важности) фигурой представляется Коростелев. Неловкий, заикающийся, робкий человек, но самый настоящий и верный друг. На протяжении спектакля он остается чуть поодаль ото всех героев, лишний раз не выходит в свет, но с продвижением фабулы наступает и его раскрытие. Именно ему отдана кульминация, ведь он прошел с Дымовым через горе и радость, он был с ним и видел, что происходило вокруг друга. Его слова и поменяли Ольгу Ивановну, но произошло это слишком поздно.

Особая ниша в спектакле отведена музыке. Она следует с главной героиней вперед, олицетворяя ее сознание в первую очередь. В начале она жила в ритме джаза, за ней всегда следовал оркестр с аккордеоном, саксофоном и гитарой. Вместе они пели незамысловатые романсы, оригинальная моральность которых не выдерживала проверку праздной жизнью, превращая эти песнопения в откровенно глупое занятие. Роман с Рябовским привносит иные, безрадостные ноты. Осознание же звучит, как реквием. Вместе с очередным пейзажным этюдом под этот грозный мотив рушится и сам шаткий мир девушки. Она бы и хотела повернуть все вспять. С исповедью очистилась и сама Ольга Ивановна, но, впрочем, только для нее самой, не для неба. Когда она приходит домой, самый худший исход наступает, и муж уже не хочет видеть ее у своей постели, он просит позвать друзей.

Для меня спектакль стал примером идеальной формы того, как ставить классику. Свежо, красиво, стильно и значимо, при этом всецело сохраняя автора и его эпоху. Текст рассказа иногда меняется и дополняется, одинаковые реплики распределяются между персонажами, но это остается незамеченным, потому что главное, а это и есть сам Чехов, остается. Несмотря на самый обыкновенный вид сцены, «Попрыгунью» крайне удачно дополнили сцены бытового реализма! Приглашения в гости, тщательная сервировка и застегивание и расстегивание пиджака за столом, которые могут надоесть героям, особенно если они просто хотели отобедать в компании близких без всяческих новых знакомств. Постановка печальна, но вместе с тем она полна и откровенной иронии, и легких, невинных шуток, и добра. Маленький мир, созданный на сцене, похож на открытку, которую жаль подписывать из-за ее красоты. Ее нужно хранить в кармашке около сердца и иногда доставать, чтобы вновь разглядеть свои любимые детали.