Пушкинский Германн желал денег, пожалуй, очень осторожно. Он понимал все: он знал риски и осознавал свою склонность к игре, а потому постоянно наблюдал. Поэтому три карты нужны ему были для состояния, а не для какой-то алчности.
Андрей в картине Лунгина выходит за грань: взяв за основу знаменитую историю трех карт, он вдруг решает, что могущественнее старухи, рока и прочего. Дама пик его не одолеет! Игра полностью его захватила, как на сцене, так и в жизни. В отличие от пушкинского Германна он не видит границ. Германн был расчетлив, а Андрей помешался на деньгах, сцене, Софье.