Все мы родом из детства

«Все мы родом из детства», — писал Антуан де Сент-Экзюпери, и спектакль «Родинки» Дмитрия Изместьева об этом. В камерном пространстве Белой комнаты РАМТа перед нами открывается вереница историй из детства и о детстве в исполнении Дарьи Рощиной, Антона Савватимова и при участии Анны Сазоновой. Рассказчики — представители разных поколений: от пионерки из Ленинграда до ближайших к нам поздних миллениалов и зумеров. Всего за час спектакль погружает то в щемящие и светлые, то в страшные и болезненные воспоминания. И как герой Антона Савватимова снимает перед зрителями глухой тулуп, обнажая руки, покрытые родинками — маленькими символами встреченных ему на пути людей, так и истории из детства обнажают следы на душе.

Детство часто сопряжено в наших воспоминаниях с радостью. Оно наполнено смешными стишками («Кто скажет слово — тот лысая корова») и дворовыми играми со сверстниками. Чего только стоит одна детская «войнушка», к которой все дети готовятся неделями: рисуют карты, строят форты, распределяют силы, а потом изо всех сил стараются завладеть штабом противника. Детство наполнено ощущением сказки и волшебства от самых, казалось бы, обыденных вещей, и эту сказку часто создают взрослые: например, папа, поймавший в унитазе селедку. Но вместе со взрослением, впрочем, приходит и ужас: сколько всего опасного вытворяли дети! Герой Антона Савватимова вспоминает, как в детстве он взрывал найденные патроны времен Великой Отечественной войны и веселился с неразорвавшимися снарядами с друзьями. Кажется, будто только чудо уберегло их от страшных последствий таких игр.

Но дети живут в мире взрослых, от которых порой уберечься не могут. От сказки, веселых дворовых игр, увлекательных часов с папой, который впервые остался с ребенком без мамы, воспоминания уходят все дальше в подсознание и становятся все мрачнее. Как на приеме у психотерапевта: под первым слоем «у меня было хорошее детство» оказываются события, оставившие психике болезненные раны.

Здесь и принуждение к доеданию, рискующее стать первым шагом к расстройствам, — в одном из детских садов по воспоминаниям героини второе накладывалось в недоеденное первое, а потом заливалось компотом, если кто-то по-прежнему отказывался его есть. Здесь и вредные установки маленькой девочке: «Как пионерка, ты должна быть всегда ко всему готова» и «Просить — это низко и недостойно». Потом это откликается невозможностью попросить помощи и неумением выстроить личные границы. Здесь и тяжелый развод родителей, в котором сын оказывается разменной монетой: общение отца с ребенком воспринимается для матери как предательство, вызывает обиду и беспричинные наказания. Здесь появляются детские страхи: бархатные материи, пугающие мальчика, или темный коридор, по которому девочке нужно пройти из ванной в спальню, выключая свет, и успеть залезть в кровать до того, как эта темнота настигнет. Здесь и столкновение с насильником-педофилом: глубочайшая травма маленькой девочки, не зажившая до сих пор.

«Родинки» — очень музыкальный спектакль, каждый эпизод в нем сопровождается песнями, танцами и игрой на музыкальных инструментах. В них звучит отчаяние, горькая ирония, ведь когда не остается сил плакать, начинается смех. Но также в них есть и надежда — например, в песнях The Beatles, все детство поддерживающие одну из героинь Дарьи Рощиной.

В «Родинках» хочется и одновременно страшно увидеть себя: от воспоминаний об играх на лице проступает улыбка, но от слов взрослых — установки «никогда ничего не проси», последствий разводов для детей, столкновения с насилием — ментальным, физическим, сексуальным — на глазах появляются слезы. Однако вместе с этим становится и легче. Спектакль будто говорит: «Ты не один на один с этим». И вот наш внутренний ребенок, напуганный этим миром, уже не так сильно чувствует себя брошенным и потерянным. Он — как протянутая рука помощи и крепкие объятия, которые артисты дарят не только метафорически, но и буквально — в конце Дарья Рощина обнимает каждого зрителя, до которого только может дотянуться в зале.