Еще никто не мог служить двум господам одновременно…

В школе я была тем ребенком, который не смотрел «Гарри Поттера» и «Властелина колец», но знал больше советских фильмов, чем любой другой из сверстников. Поэтому у меня сохранились смутные образы и ассоциации, связанные с фильмом «Труффальдино из Бергамо» (1976): парики, песни, возвышенный тон и юркий Константин Райкин, связывающий все действие в один ходячий венецианский замок. Не самая запоминающаяся комедия, но определенно из слоя каноничной классики советского кино. Такие фильмы в чем-то просты и наивны, но имеют одно магическое свойство: они затмевают собой пьесу-оригинал и проникают в сознание аудитории настолько глубоко, что потом при посещении спектакля зритель сравнивает постановку не с текстом первоисточника (с которым зачастую не знаком напрямую), а с тем самым советским каноном. И сравнение часто идет не в пользу новых театральных постановок: они теряют свойственный советским фильмам шарм как при попытке осовременить пьесу, так и в случае буквального копирования и переноса канона из телевизора на сцену. В случае с постановкой «Слуги двух господ» это сопоставление усугубляется еще и тем, что большинство песен были созданы специально для фильма 1976 года. Постановка буквально должна опираться на советский канон, если авторы хотят сохранить жанр «музыкальной комедии».

Любимцевцы (студенты музыкального курса П.Е. Любимцева и В.И. Тартаковского Театрального института им. Бориса Щукина) решили эту задачу с мелодичной легкостью. Так получилось, что на этот спектакль я попала дважды, причем на разных стадиях его производства. Сначала был показ зимой 2024 года, когда студенты поставили отрывок из «Слуги двух господ» в качестве наброска к их дипломному спектаклю. Я помню чувство незавершенности и разочарования: отрывок прервался на самом интересном месте — исполнении «А я смогу, а я упрямый!», самой известной песни из фильма.

Щукинцы не пытались радикально осовременить постановку: зрителей встречают все те же парики, шутки, пышные наряды XVIII века, песни и постоянно подпрыгивающий, как бы пружинящий ногами Труффальдино. Неизменными остаются и характеры героев, чьи имена напоминают о происхождении из итальянского уличного театра комедий дель-арте: купец Панталоне (Александр Свинцов), доктор (Алексей Надточий), слуга Труффальдино (Захар Муралев), служанка Смеральдина (Елизавета Кулева). Как и положено барочной комедии, интрига в постановке строится вокруг любовных треугольников, переодеваний, смены ролей и ложных узнаваний. Герои дерутся на шпагах за руку прекрасной дамы, а Труффальдино безнадежно путается, выполняя поручения своих двух господ, но все равно умудряется сохранить за собой обе работы. Кроме небольших шутливых отступлений и попытки сломать четвертую стену в конце первого акта, все идет по плану от начала и до конца.

Но спектакль все равно кажется не вытащенным из сундука пыльным нарядом, а скорее веселой и искренней игрой, после которой хочется сказать: «Шалость удалась!» Я посещала разные постановки и даже показы любимцевцев, но именно на этом спектакле я прочувствовала значение термина «типаж». В какой-то момент я поймала себя на мысли, что не актеров подбирали под роль, а роль под актеров. Студенты играют так, как будто именно для них придумали эти роли-маски много сотен лет назад.

И секрет успеха спектакля заключается не в инновационной интерпретации старого текста, а в той молодой и живой легкости, с которой студенты подходят к своим ролям. Раз эта маска была как будто создана для вас, то почему бы не поиграться с ней, не пошалить? По сравнению с советским каноном, от которого мы, как бы не старались, не можем отделаться, эта постановка кажется не более современной, а буквально более молодой, и это делает спектакль таким зажигательным и красочным.

А саундтрек «А я смогу, а я упрямый!» крутится в голове еще несколько недель, как навязчивая мелодия из соцсетей.