«Разжимая кулаки» — второй фильм режиссерки фильм Киры Коваленко, триумф России на Каннском кинофестивале, победитель в секции «Особый взгляд». Это вторая по значимости программа после основного конкурса. До 2021 года ни один российский режиссер не удостаивался высшей награды в «Особом взгляде». Кира Коваленко — выпускница мастерской Александра Сокурова, той самой, из которой выпустился Кантемир Балагов, тоже неоднократный участник смотра.

Действие фильма происходит в маленьком городке Мизур в Северной Осетии. Уже на первых минутах чувствуется аутентичность, которой пронизан каждый кадр. Мы видим осетинских людей (важно, что среди каста только один профессиональный актер — Алик Караев), и слышим их, осетинский, язык. И наблюдаем мы за их законами — законами Кавказа, которые известны своим непоколебимым патриархатом.

Что ассоциируется с Кавказом? Наверное, самое первое, что приходит в голову — горы. А горы — традиционный символ свободы. Обычно кинематографисты, использующие в своих картинах ландшафты Кавказа, не ограничивают себя в демонстрации его широты и простора, но не Кира Коваленко. Горы в ее фильме наоборот являются преградой к свободе, некой «белой стеной». Они никогда не оказываются в фокусе кадра, лишь мелькают на заднем плане, являясь еще одним напоминанием о «кулаках», которые сдерживают главную героиню.

Сюжет фильма в очередной раз обыгрывает вечную проблему отцов и детей. Ада (феноменальная актерская игра дебютантки Миланы Агузаровой) живет со своим отцом и младшим братом Дакко (Хетаг Бибилов). Она работает в магазинчике, а после работы бегает на остановку, чтобы кого-то дождаться. Этим «кем-то» оказывается ее старший брат Аким (Сослан Хугаев), уехавший (сбежавший) на заработки в Ростов. Аде он нужен для того, чтобы избавиться наконец-таки от опеки деспотичного отца. Но вокруг нее обвито слишком много рук, чтобы так просто вырваться из них. Кому-то нужно «разжать кулаки» — или родственникам Ады и отпустить ее, или самой Аде и прекратить бороться.

Главная героиня Ада — самый, пожалуй, понятный образ в этом фильме. Ей просто хочется свободы, хочется делать, что душа пожелает, и жить не так, как указывают другие. Это абсолютно нормальное желание для девушки, и нам, как людям, которые выросли в обстановке, отличной от Кавказа, хочется, чтобы она его исполнила. Это главная движущая сила фильма, то, что заставляет сидеть и внимательно впитывать каждый кадр. Мы сочувствуем героине несмотря на некоторые ее алогичные поступки, испытываем те же эмоции, что и она: трепет, страх, радость, разочарование. Во многом это удается благодаря удивительной операторской работе — если Ада в кадре, камера почти всегда у ее лица, позволяя нам уловить все оттенки той эмоции, что она испытывает сейчас.

«Антагонист» фильма — отец Ады. Он строгий приверженец патриархального строя. Его опека душит главную героиню, она даже задумается о его смерти — когда отец впервые появляется в кадре, на фоне диктор объявляет некрологи. Это немного сбивает с толку, отец еще ничего толком не сделал, но уже чувствуется, как его ненавидит главная героиня. Мы чувствуем ее страх, и нам самим становится страшно перед еще совсем незнакомым персонажем. Мы объединяемся с Адой в ее чувствах, хотя у нас нет никаких оснований относиться с неприязнью к ее отцу. Но в то же время кажется очевидным, что, раз место действия на Кавказе, и главная героиня боится своего родителя — значит, это типичный патриархальный отец, который не хочет отпустить своего ребенка на свободу и держит ее рядом грязными и эгоистичными способами.

Дело в том, что Ада в детстве пострадала при взрыве в школе и теперь она не может нормально справлять нужду, ей нужна повторная операция. На этом моменте невольно в памяти возникает трагедия, которая из-за ежегодных напоминаний на школьных линейках глубоко засела в культурном коде каждого россиянина — Беслан. И вот тогда в голове словно что-то щелкает, перед глазами вместе с кадрами фильма проносятся слайды из презентаций на этих самых школьных линейках, и начинаешь еще сильнее сочувствовать героине не только потому, что она пленница в собственной семье, но и потому, что она пережила такой кошмар. Меняется и отношение к отцу, оно немного смягчается, его действиям появляется слабое, но оправдание — он один раз чуть не потерял свою дочь, и теперь ему страшно, что он потеряет ее снова.

Размышляя об образах в фильме, нельзя не заметить, что вокруг Ады много мужчин, и каждый держит ее в своих крепких объятиях. Возможно, была бы девушка младшим ребенком в семье, ей было бы проще отвязаться от нее, но у нее есть груз, который сдерживает ее — младший брат Дакко. Он очень сильно любит свою сестру, их отношения находятся на грани инцеста и пугают своей интимностью. Дакко не может даже спать без Ады, и, когда узнает, что она может его покинуть, ссорится с ней. Его любовь тоже эгоистична: он видит, как тяжело сестре в несвободе, ему самому плохо под опекой отца, но при этом понимает, что никто не сможет его пока от нее избавить, а одному оставаться наедине с отцом страшно.

Старший брат Аким, надежда Ады на освобождение, не оправдывает ожиданий девушки. Он хочет помочь сестре, это его цель, ради которой он даже жертвует своей свободой от отцовской опеки, от которой только избавился, но он не понимает Аду. Он вырос в патриархальной системе, он — ее часть, и поэтому ему никогда не понять свою сестру. Ярче всего отношения этой странной семейки показаны в одной из самых запоминающихся сцен фильма — дискотеке в спортивном зале, когда братья и сестра сцепляются в крепком объятии. Наблюдая за ними, мы испытываем двоякие ощущения: вроде бы чувствуется единство этих трех детей, но в то же время есть осознание, что они в какой-то степени являются грузом друг для друга, который мешает им получить желаемую свободу.

За любовный интерес отвечает персонаж Тамик (Арсен Хетагуров). Он молодой парень, настойчивый, который, кажется, пойдет на что угодно, чтобы добиться расположения понравившейся девушки. Но у него в голове ветер, он сам себя называет «маленьким» и поэтому, очевидно, не может стать «спасителем» Ады. В образах всех персонажей можно найти одну общую черту — они дети. Вне зависимости от их возраста они по-детски инфантильны и эгоистичны. Ада хочет и ждет, чтобы ее проблему решил кто-то другой, и мыслит радикально, как ребенок. Амик считает себя взрослым, но он все еще ребенок, который не может отвязаться полностью от семьи. Отец ведет себя эгоистично по отношению к дочери, не желая ее отпускать. Дакко самый что ни на есть ребенок.

Еще одна особенность детей в том, что они искренние в своих эмоциях. Чувственный мир героев Коваленко показывает с помощью удачных визуальных решений. Например, как уже отмечалось, в фокусе камеры всегда лица героев, она редко останавливается на деталях пейзажа или интерьера — мы всегда видим людей. Однако финал фильма снят совершенно в другой манере — хаотичной и свободной, персонажи, чьи лица мы, кажется, выучили наизусть, вдруг оказываются далеко от нас. Из-за этого у истории пропадает конец, зрителю остается только догадываться, что будет дальше — свобода или снова «сжатые кулаки».

Подводя итог можно сказать, что «Разжимая кулаки» — достойный фильм, и его международное признание абсолютно оправдано. Он погружает зрителя в непривычные для него обстановку и обстоятельства, из-за чего, казалось бы, избитая тема взаимоотношений родителей и детей в системе патриархата раскрывается с новых сторон.