Здравствуйте, призраки прошлого сезона

«Вампиры средней полосы» во втором сезоне вернулись к нам изменившимися. Новый человек в режиссерском кресле (Дмитрий Грибанов занял место Антона Маслова), замена актрисы на роли Аннушки (Анастасия Стежко сменила Екатерину Кузнецову), Костик (Дмитрий Лысенков) в качестве главы Хранителей вместо своей мамы, погибший Женёк (Глеб Калюжный), но внезапно появившаяся девочка-вампирша Мила (Ева Смирнова)… Еще с первого эпизода вампирский ситком плавным движением руки сценаристов превратился в драматический детектив: меньше шуток, больше жестокости, новый виток сюжетных перипетий. Это, если честно, сначала даже бесит: так долго ждать продолжения любимого проекта, чтобы в итоге увидеть, что знакомых персонажей будто подменили. Перед нами все тот же переживший языческие ритуалы и наполеоновские походы Смоленск, но его обитатели выглядят уставшими от жизни и погрязшими в проблемах, за которыми без искры юмора не так уж интересно наблюдать. Но выносить приговор всему сезону на основании первых серий не хотелось — и досмотреть все восемь по итогу оказалось правильным решением.

Сюжет «Вампиров» подхватывает зрителей там же, где в прошлый раз оставил: Ольга (Ольга Медынич) беременна, и Хранители держат ее под стражей; Ирина Витальевна (Татьяна Догилева) живет только за счет лекарства Жана (Артем Ткаченко), сделанного из вампирской крови; Аня на крыльях любви к Ивану (Михаил Гаврилов-Третьяков) мотается в Москву и обратно; утрата Женька и год спустя кажется недавней и невосполнимой… А потом Костик решает начать приторговывать вампирским лекарством, Иван погибает, Барановский (Дмитрий Чеботарев) узнает, что Ольга жива и Жан ему врал, а в городе снова появляются… пришлые вампиры. Первое время герои кажутся застывшими в своих красочных, сконструированных еще в прошлом сезоне образах. Мы им сочувствуем и совсем не хотим, чтобы смоленская семья пострадала, но где-то в глубине души очень ждем события, которое их встряхнет и вырвет из круговорота рутинных проблем. Как ни странно, появление загадочной Милы — 10-летней девочки/90-летней вампирши — таким катализатором не становится. Несмотря на то что Мила — буквально завязка этого сезона, первое время она будто теряется на фоне истеричной Ольги, самодура-Костика, Ани и ее нового знакомого, который на деле оказывается романом из прошлой жизни. То ли дело появление вампиров, которые на Милу охотятся.

Антагонисты этого сезона — Борис (Егор Дружинин), Агата (Лукерья Ильяшенко) и Влад (Павел Харланчук) — идеальные злодеи. Жестокие, стильные и выразительные, в какой-то момент они начинают привлекать даже больше внимания, чем главные герои. Пугающие своей силой, но харизматичные и даже будто бы со своими злодейскими понятиями о благородстве, они предлагают деду Славе (Юрий Стоянов) и компании выбрать личную выгоду вместо коллективной, но, как нам уже известно, вампиры свою семью в беде не бросают. Тройка злодеев добавляет в новый сезон выразительности, которой на первых порах ему так не хватало. Их присутствие усложняет сюжет, делая его детективную составляющую интересной в достаточной степени, чтобы за одной серией хотелось включать вторую. Одновременно с этим новые удачно сконструированные образы освежают немного растерявший свое обаяние Смоленск. К тому же вместе с песочного цвета костюмом и соломенной шляпой Борис привносит в сериал помесь из жутковатой харизмы и легкой иронии, с появлением которой становится понятно, что именно ее тут и не хватало. И потому так приятно знать, что, в отличие от Агаты, он второй сезон все-таки пережил…

Посмотреть, что принесет следующий, уже третий, сезон «Вампиров средней полосы» интересно: трогательный Барановский наконец получил больше экранного времени и стал членом семьи, Ольга так и не родила, Женек воскрес и теперь приводит свои двигательно-речевые функции в нормальное состояние. Правда, изначальное обаяние смоленской семьи с совсем человеческими проблемами было вовсе не во внезапных сюжетных поворотах, которые изо всех сил пытаются шокировать зрителя, а в их что-мы-делаем-в-российской-темноте атмосфере. И мне хочется надеяться, что за попытками понять, кто от кого родил ребенка 30 лет назад, они ее окончательно не растеряют.