МАЙОР ГРОМ: ЧУМНОЙ ДОКТОР. Первая премьера для «БЕСА КУЛЬТУРЫ»

— Как человек, который основал Bubble, какие эмоции вы испытываете, когда фильм по одному из Ваших комиксов вышел?

— Я просто очень устал. Хочется, чтобы фильм в прокат уже запустился, и после этого немножко выдохнуть. Мы до сих пор работаем над рекламной кампанией и сами ждем премьеры в прокат, поэтому очень и очень тревожно.

— А если прокат будет успешным, есть планы, что дальше будет?

— Конечно. Мы хотим дальше снимать фильмы и про Майора Грома, и про остальных персонажей. Но нам для этого надо понимать, что это интересно людям, поэтому мы очень надеемся на прокат.

— Есть ли сцены в оригинальном комиксе, которые хотелось показать на экране, но из-за того, что это не комикс, а фильм, из-за них пришлось отказаться?

— Ну да. Например, не могу спойлерить, но есть моменты, от которых мы отказались. Возможно, в следующих фильмах в каком-то виде это будет реализовано в силу наших больших финансовых возможностей и большей уверенности, что это может понравиться людям. Поэтому мы не отказываемся от всего, что было в комиксе. Так или иначе, мы надеемся, что что-то получится в остальных фильмах.

— Фанаты Вам придавали уверенности?

— Да, конечно. Они все время нам писали, поддерживали на фестивалях, и так далее. Это очень придает уверенности, что ты всё делаешь правильно.

— Получилось ли у вас вот промо, или рано ещё об этом говорить?

— Оно только в самом разгаре, мы сейчас как фиганем под самое первое апреля, всю неделю… Вот сегодня неделя осталась до фильма, будет каждый день что-то классное и интересное. Завтра у нас главная тема фильма выходит! Я ничего вам не говорил, всё хорошо. Всё будет отлично.

— На Владимирской уже заметно на асфальте…

— Да, и это не только на Владимирской, это по всей стране так разошлось!

— Почему именно история Чумного Доктора стала такой популярной?

— Потому что он крутой мужик! Гром крутой мужик, Чумной Доктор крутой мужик, они оба классные, и у каждого есть своя правда. Это всегда интересно, когда есть две разные правды, потому что нет мира чёрно-белого, есть одна правда и другая правда, и когда они сталкиваются, тогда самые интересные сюжеты происходят.

— А почему, например, не «Дети Святого Патрика»?

— Как первый фильм?

— Да.

— Не, ну «День Святого Патрика» чисто приключенческая история, а первый фильм, он действительно поднимает важные проблемы социальные, поэтому да, мы захотели их поднять.

— Вы называете свой метод создания фильмов "Метод Bubble". Чем он так он отличается от метода От Marvel и DC?

— Marvel очень веселый. DC очень мрачный. А мы — и там, и там, мы принимаем все стороны: и юмор, и стекло, и трагедию, и при этом умеем развлекать, вот. Мы что-то не между, и что-то среднее, и при этом не середнячок, а что-то крутое.








TX21



Настройки

Контент
Интервью: вопрос / ответ

— А вот что сложнее: придумывать комикс с чистого листа или создавать такую глобальную историю — фильм, переделывая комикс?
— Учитывая, что комиксов мы сделали больше, чем фильмов, я думаю, что фильм всё-таки тяжелее. Просто потому что это огромный процесс с кучей людей, и нужно много чего делать вообще, для того, чтобы это всё заработало. Куча людей здесь, это все люди, которые работали над фильмом, поэтому поверьте, сделать фильм, да, гораздо сложнее, чем придумать любой, даже самый прикольный комикс.

— Вообще, как чувствуете себя?

— Очень волнительно, но я рад. Это было супер-приятно, когда все, даже самые маленькие фишки, зал подхватывал, и что всё это было не зря, вся работа над деталями маленькими и большими, это очень порадовало.

— Вы в подкасте недавнем упоминали, что кино - это отличный прием для коннекта с массовой культурой. В одно время «Бригаде» подражали, как думаете, после «Майора Грома» что-нибудь такое будет? Среди аудитории, которая в первый раз пойдет на это кино?

— Я надеюсь, что самые базовые вещи, вроде того, что каждому человеку нужны друзья, и они требуют большой ответственности. Кроме мысли о том, что любое проявление насилия — это не выход в любой ситуации, не только, когда решается судьба мира, а даже в простых наших жизненных ситуациях, насилие — это никогда не выход, всегда можно по-другому. Человеческая жизнь — это самое главное, что есть на свете, этого не отнять. Я надеюсь, что такие вот вещи, они общие, но, тем не менее, они важные, и я надеюсь, что это как-то чуть-чуть усвоится. Вот.

— Как Вы считаете, что отличает российский комикс от зарубежного? Например, от DC, от Marvel?

— Наверное, наш русский дух, наш менталитет, наш юмор. Потому что, всё равно, мы же создаём что-то своё, особенное. Если мы сегодня разговариваем про Майора Грома, то мы же понимаем, что Майор Гром не мог появиться ни в какой другой стране. Что это «наш», абсолютно «наш» полицейский. Десять лет назад он был ещё милиционером, сейчас он полицейский, поэтому, видимо, эта «русскость», этот русский дух и отличает. Он во всех, даже тот же «Бесобой», да, в эта фантасмагоричная линейка — и тут всё равно юмор российский. Как говорят, что ты не разговариваешь на языке в полной мере, если ты на нём не шутишь. Поэтому я думаю, что вот именно юмор и проблематика, заложенные именно в комиксах Bubble, делают их отличными от всех остальных. Тот же Босоногий Гэн или даже манга, у нас начинают рисовать, эта манга — российская, поэтому содержание, главное — содержание и форма. Форму можно избрать любую, так же как и здесь. Да, есть Marvel, DC и есть "Майор Гром", — и то, и то фильм по комиксам, но содержание и душа, всё-таки это главное отличие нашего.

— А вы много комиксов читаете вообще?

— Я больше читаю графические романы. Ну, вот понятно, что есть великий легендарный «Маус», «Персеполис», они мне нравятся. Мне очень понравились «Стигматы», «Палестина». Я больше читаю графические романы, чем комиксы. Супергероику, если честно, вообще не читаю, потому что она как-то мимо меня, почему — не знаю. Наверное в тот период жизни, когда она к кому-то приходит, ко мне не пришла.

— В фильме вы играете Олега Волкова. Если бы в реальной жизни он существовал, смогли бы вы найти с ним общий язык?

— Думаю, да, потому что я его понимаю. Понимаю и, на самом деле, искренне сочувствую ему в том, что с ним происходит в комиксах и, повторюсь, искренне понимаю его отношение к жизни, к дружбе, к верности, поэтому думаю, да.

— Работа над ним, как над персонажем, раскрыла в вас новые черты, как в актёре?

— Наверное, какие черты, я не буду так утверждать, но вот в плане пути подготовки персонажа — да, потому что пришлось изучать… пришлось — неподходящее, наверное, слово… Я изучал комиксы, ввиду того, что мало времени ему уделено на страницах линейки комиксов Bubble, поэтому приходилось собирать его по кусочкам. Я следил за всем: как у него нарисована мимика, как он на что реагирует, как он оценивает, как брови у него двигаются, какие у него руки, какая у него спина. Вот за этим я очень много следил, и пытался его оживить.

— Как раз про это хочется спросить. Вы не раз говорили, что Вашего персонажа мало в комиксах, поэтому вы смотрели какие-то фан-арты, читали какие-то рассказы. Было ли что-то, что особо запомнилось?


— Да, я всё, всё что смог найти по тэгам «Олег Волков», «Сероволк», всё, что я смог найти из теорий о его биографии и теорий его жизни после пяти полученных пуль, поэтому всё это конечно я изучил. Это дало мне очень очень-очень большой и неоценимый пласт информации, поэтому я могу только поблагодарить за это людей, которые это делали, потому что, наверное, без этой помощи, без проделанной ими работы персонаж не был бы настолько во мне, настолько я не был бы в него погружён, наверное, я вряд ли совру, если так скажу.

— Были ли какие-то работы, которые особенно запомнились?

— (молчит) Да. Мне очень понравилось… Оно не имеет отношения к фильму, но мне очень понравился разбор того, как мог выжить после пяти пуль Волков и что с ним могло произойти, с его здоровьем, почему он в следующем появлении шепчет.

— Это который в комиксе был или от фанатов?

— В комиксе. Эта ситуация из комикса: он получает пять пуль, потом через несколько выпусков он появляется, и его речь обведена пунктирной линией, что означает, что персонаж говорит шёпотом. И есть целый, так сказать, медицинский анамнез, по поводу того, что с ним могло произойти, как он мог выжить и что произошло с его речевым аппаратом, почему он теперь говорит шёпотом. Вот это я очень оценил, хотя в этом фильме мне это не пригодилось, но я был поражен глубиной изучения этой темы.

— Скажите, какие чувства вы испытываете, когда видите себя на большом экране в кино?

— Я испытываю чувства уже сейчас, когда вижу эти плакаты, по отношению к 2012 году, когда вышел первый комикс, потом промо-ролик (улыбается). У нас каст менялся несколько раз, есть читатели, которые фанбазу сформировали, то есть, для которых мы играем, нам очень-очень хочется их не подвести. И хочется, чтобы им понравилось, поэтому я чувствую ответственность, трепет.

— Какая сцена у Вас любимая с Димой Дубиным?

— Да все любимые, всё любимое. Потому что фильм очень яркий, очень комиксовый, весёлый. Честно говоря, пока что у меня сложилось впечатление, что импрессионистические ощущения остались только от этого фильма. Ведь снимали полтора года назад, и после этого я его целиком не видел. Если вы меня спросите сейчас, о чём фильм, то я не смогу сказать — это будет похоже на то, как если бы я рассказывал о сне, который мне сегодня приснился. Тяжело, сложно. Ну, я надеюсь, всё будет хорошо.

— Был же пресс-показ фильма — как это, не смотрели?

— Пресс-показ был, да, но я специально не пошёл, как и остальные артисты, кроме Тиши, который не выдержал (смеётся). По одной простой причине: хочется посмотреть фильм вместе с создателями, вместе с семьёй, которая образовалась в течение полутора лет съёмок. Я думаю, это — веская причина. Ощущение праздника — там такого не было, там, скорее, было желание поделиться со зрителем. Зритель был прессой.

— Если будет продолжение Майора Грома, а оно, наверное, будет, что бы хотелось увидеть для своего героя?

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, потому что это будет спойлер — если расскажу, жив герой будет или нет. Предпочитаю промолчать. Я держу крестик и надеюсь, что будет вторая часть, потому что зритель хороший, аудитория очень приятная. Это зависит от кассового сбора. Будут хорошие сборы — будет вторая часть.

— Для проб на роль Димы Дубина Вы сбегали из театрального института. Расскажите, какие планы на будущее: сниматься в кино или играть в театре?

— По театру я не специализируюсь, хоть и закончил театральный. Считаю, что это разные профессии, и пока мне это не дано. Ощущаю, что пока не дано, и надеюсь, что когда-нибудь я найду себя в этой профессии. А по поводу вопроса, я его забыл?..

— Кино или театр?

— Кино, с самого начала. Даже когда я поступал в институт, я договорился с мастером, что буду участвовать в кастингах и проектах. Это, как раз таки, и происходило. В кино можно пошептать, в театре этого не слышно, грубо говоря.

— Съёмки фильма пришлись на Ваш последний, выпускной курс. Сложно было совмещать обучение и съёмки?

— Нет.

— Как к этому отнёсся преподавательский состав?

— Вениамин Михайлович в этом смысле меня понимал, потому что я долго подготавливал к этому почву. Он с большим пониманием ко всему относится. Это редкость для студентов Вениамина Михайловича. Мне ужасно повезло с ним и с его пониманием. Он, кстати, здесь был.

— А одногруппники как отнеслись?

— Как одногруппники. Тут уж сами, кто учился — тот знает. Однокурсники, кстати. У нас нет групп.

— По комиксу, Сергей и Олег вместе выросли в детском доме. А если бы они познакомились позже, как, по Вашему мнению, сложились бы их отношения?

— Я думаю, они бы даже не сошлись. И, я думаю, что Сергей даже бы не стал миллиардером, если бы не Олег. Он же только в какой-то момент его покинул. И путь становления его он с ним прошёл, и какое-то время все-таки побыл его телохранителем в комиксах. Если бы не Олег, не было бы миллиардера Сергея. Это в спектакле «Наш класс» очень у нас хорошо показано — если ты нарушаешь какую-то плеть судьбы, если ты расплетаешь эти цепи, то тогда все просто рушится, и твоя жизнь никогда не обретёт никакого смысла, поэтому всё произошло именно так, как должно произойти.

— По поводу съёмок: разрешали импровизировать, что-то добавлять от себя?

— Да, и, по-моему, половину вырезали (смеётся). Шучу, нет. Разрешали, там половина всего на этом построена, на выработанной прямо перед конкретным выходом на площадку истории. Там много вырезано, и у меня, и у Тихона — у всех. Так что все ждем «Габриката» (режиссерская версия «Майора Грома» — прим. ред.), все ждём полной версии фильма. Она идет больше трёх часов, под 4 часа, где-то так. Где-то около двух часов вырезали, полтора.

— В комиксах Разумовский увлекается изобразительным искусством, сам создает скульптуры. Вы занимаетесь чем-то подобным?

— Нет. Честно скажу — нет.

— Рисовать умеете?

— Это единственная та стезя искусства, которая мне не поддалась вообще. Вы мой автограф видели? Я не умею рисовать, и почерк у меня, как у второклассника. Влево-вправо, вверх-вниз — всё время меняется.

— Почему «шавруха»? Почему вот именно такое произношение?

— Шавруха? Не знаю, у меня все друзья так говорят, и я так говорю — шавруха: «пойдём по шаврухе съедим». Шаверма, шавруха. Сокращение, оно часто бытует.

— Вы же из Калининграда, получается? Просто казалось, что это диалектизм.

— Нет-нет, это здесь, в Питере, употребляется «шавруха».

— Отлично, с этим выяснили. Теперь к вопросам. Вы бы смогли сыграть, наоборот, антагониста — Чумного Доктора, или одного из его приспешников? Или у Вас взгляды схожи с положительным героем?

— Нет, почему. Если Вы «Топи» смотрели, там Макс совсем не положительный персонаж. Я, наоборот, за то, чтобы играть и отрицательных героев. Чумного Доктора можно было бы, почему нет? Там непонятно же, кто Чумной Доктор — он прописан немножечко по-другому всё-таки. Но можно было бы притянуть и внешне, и как-то внутренне его, и сыграть, конечно.

— Много спрашивали про комиксы, но есть ли какая-то сцена, которой, по вашему мнению, не хватает, или наоборот?

— Нет, там очень много сцен, даже переизбыток сцен, я бы сказал, но чтобы чего-то не хватало… Нет, там есть дальше, уже в истории Майора Грома, много других сцен, которые было бы интересно экранизировать, попробовать сделать, посмотреть и сыграть. И шахматная партия, там очень интересная есть сцена-развязка, где он голый бегает, там у Разумовского тоже прикольные бродилки-ходилки, где он теряет всех. Разные здоровские с ним происходят всякие моменты, которые было бы интересно попробовать.

— По поводу творческой свободы на съёмках: бывали ли моменты какой-то импровизации, и приветствовалось ли это вообще на съемочной площадке?

— Ну конечно! Олег [Трофим] — он не такой жёсткий режиссер, который сильно тебя сдерживает, всё равно разрешает и отсебятину, и переделки, и текст меняли мы. В чём-то он меня убеждал, что лучше так оставить, в чём-то я его убеждал, что лучше вот переделать — совместная работа. Не жестил.

— Несколько раз на интервью вы говорили про хейтеров. Что они конкретно говорят? Что им не нравится?

— Да не, пишут часто «чё за дрищ, где Горбатов?», «был нормальный». В принципе, я с ними, по большому счёту, согласен. И дрищ я, и Горбатов очень круто сыграл. Но всё равно, имеем то, что имеем, и уже я это играю, уже всё. Я у расстрельной стены, сейчас полетят камни-кирпичи или, наоборот, благодарности, а может, и то и другое. Всё, что тут поделаешь.

— Как вы считаете, нужно ли быть героем в реальной жизни, чтобы играть героя на экране?

— Да нет, я думаю, необязательно. Но какие-то геройские качества, так или иначе, присутствующие в любом человеке, они приветствуются. Необязательно быть актёром, мне кажется, чтобы обладать возможностью сыграть все, что угодно, не будучи героем или сумасшедшим человеком. Не надо быть сумасшедшим, чтобы играть сумасшедшего. Так же как и не надо быть героем, чтобы играть героя. Но какие-то маленькие героические поступки все мы в жизни совершаем. Поэтому все мы – герои.

— Что далось сложнее – сцены поединков или танцы?

— Бои, конечно. Я неплохо танцую, я в институте танцами занимался много очень, поэтому танцевать не так сложно было. Драться, конечно, тяжело, это физические нагрузки очень большие, растяжения, травмы – тяжеловато.

— Бывало такое, что нужно сниматься, а морально сил никаких нет?

— Ну, это уже под конец было, последние смен десять, наверное. А так-то особо и не было такого.

— И что в такой ситуации делать?

— А ничего тут не поделаешь, просто идёшь и делаешь, через «не могу», через «не хочу», а что делать? Ну, каких-то таких особых рецептов нет, просто кофе выпил побольше, съел побольше витаминов, и пошел дальше делать.

— Шаверма спасает от усталости?

— Да я бы не сказал. Ну, она по возвращению, может быть, вечером после смены, как какой-то приятный бонус, но чтобы прям она спасала – нет конечно (смеётся). Это весело – съесть шаврулечку, она немножечко тешит, тешит внутреннего ребёнка, радует.